|
Ночной Таллинн – это вам не Лас-Вегас. Проститутки есть, но глаза не
мозолят. Открыты бары, казино, притоны. Масса наркоманов шляется
в ожидании ломки. Темно: страна северная. Проблескивают лишь маячки разных
ночных спецслужб, внося приятное разнообразие в унылый, с криминальным душком
пейзаж. Весна, гормоны, атеизм... Таллинн обезъянничает,
строит из себя столицу мирового класса, а сам не тянет на средненький
германский или польский городок.
Андрей Танцырев,
журнал «Колокол», Лондон,
ноябрь-декабрь 2002 года.
За моей спиной две манекенщицы – блондинки, русские, ноги от ушей, в
выражениях Эллочки-людоедочки делились
воспоминаниями об Италии и Франции. Часто поминался «французик с обалденным телом». Девицам лет
по шестнадцать. В Таллинне очереди возле итальянского посольства. Люди
уезжают за рубеж.
Таллинн – город железных шлюх, дверей и велосипедов. От Ебурга
(так жители Екатеринбурга именуют свой город) до Таллинна все спрятались за
железными дверьми: только наркуши и маньяки орут скорбными
голосами: кто не спрятался, я не виноват!
В доме, где живет моя мать, 16
этажей. Недавно на асфальт возле дома были положены цветы – в память
наркомана, выброшенного с последнего этажа. Вообще-то их тут бросали
несколько раз. Теперь внизу сидит вахтер, навешены новые двери.
Утром вижу в окно, как женщина
развешивает на бельевой веревке черно-синюю, депрессивного цвета одежду. Флаг
сине-черно-белый. Или в обратном порядке. Триколор
депрессивного цвета осеняет могилы ребят.
Пьющий батюшка отец Б. показывает
мне могилы самоубийц. Мальчишка двенадцати лет, которого родители выгоняли
под дождь на улицу просить милостыню. Его били всякий раз, когда он приносил
мало. Однажды он не вернулся, повесился на чердаке. Безымянная могила
девушки-самоубийцы. Могилы братьев, погибших в автокатастрофе. Могилы бедных
и богатых наркоманов. Самый цветущий мужской возраст покорен любви к «герычу». А вот этого паренька сбило машиной, когда он
безмятежно ехал на велосипеде. На черном мраморе - молитвенно сложенные
ладони, их обжигает пламя, уходящее ввысь. Хорошее лицо у паренька, юное,
чистое. А вот другое лицо - молодого жизнерадостного студента (или бандита,
теперь трудно различить). Могила богато убрана, горит лампадка, песок
аккуратно выровнен граблями. Героиновый раб. Я был на кладбище после бури.
Сосны, вывороченные с корнем, лежали поперек могил.
Вот вам и метафора.
Из православных пытались сделать
протестантов – и возненавидели пьющих и колющихся. А вы мне покажите
подростка, который психически и социально устойчив, абсолютно здоров и
зарабатывает себе на жизнь. Не выживает за счет другого.
Русские, по преимуществу подростки, и ломанулись в
героиновый рай. В начале эстонской поющей революции, в 1991
году, я познакомился на вокзале с опийным наркоманом, который сидел на ханке, или на черном, то есть грубом техническом героине
домашней варки. Он был молод, без работы и хотел начать новую жизнь. У
него были красные вспухшие руки и затравленный взгляд. Он рассказал о
психиатре, который исповедует теорию «золотого миллиарда» в эстонском
масштабе. Дескать, наступило время, когда человек сам выбирает свою судьбу.
Кто делает деньги, кто колется. Если выбрал смерть, умирай. Нет денег лечиться? Надо было думать о последствиях.
Скучные псевдолиберальные, национал-социалистические
мыслишки. Славянин и русскоязычный, перестав числиться
советским, не стали подлинными, не обрели себя в родной культуре и вере.
Советским православным новая власть предложила этику протестантского труда, и
тут же подменила ее большевистским лозунгом «грабь награбленное».
Потеря корней, потеря идентичности
привела к таким пустотам, что страшно стало жить наедине с этим окаянным
бессмыслием. И молодежь потянулась к архаике. Попса и медиа
талдычили на каждом углу: жить надо в кайф, в СССР
секса не было, а в новой России он есть, и не просто секс, а сексуальная
революция. Теперь бывшие пэтэушники стали наркодилерами,
и каждый школьник может отличить шишки от плана, кокаин от кока-колы.
ЖИТЬ НАДО В КАЙФ
Это не Вебер, не Лютер и уж,
конечно, не Иисус Христос. Прессинг эстонских медиа, создание образа врага, дискриминация по
национальному и классовому признакам, по религиозному и языковому, хаос и
неразбериха в огромной империи, смена великой утопии просвещения на эстонскую
сектанскую утопию Белого корабля, который придет и
всех заберет в землю обетованную, - вот что обрушилось на сознание детей,
подростков и взрослых, вот что вытеснило мечты, любовь и дружбу, семью и
работу, ремёсла и спорт. Наступило время левитализации,
оскуднения жизненных сил. И многим захотелось
сбежать из мира, в котором почти всё на продажу, в мир блаженства, тепла и
покоя. Парадигма алкогольно-табачной культуры стала замещаться парадигмой нарко-культуры. Одновременно с супермаркетами на рынок
Эстонии пришли героин, амфетамин, экстази, кокаин. Конопля (марихуана) всегда была в
Эстонии ходовым товаром, особенно в период советского
хиппизма.
ЭСТОНСКИЙ АМФИ – ОДИН ИЗ ЛУЧШИХ В МИРЕ
Бывший майор советской милиции,
специалист по наркотикам господин Алингу рассказал
мне об однокласснике, который стал отличным химиком. В последний раз они
виделись на суде – одноклассник проходил по делу об экспорте высококачественного эстонского амфетамина
в Финляндию. Некогда в кабинете майора стояла четырехметровая конопля,
уродившаяся на укромной делянке эстонских наркопролетариев. Конопля морозоустойчивая, родом из
Казахстана.
В Эстонской ССР с наркотиками и
наркоманами боролись, но без лишнего шума. Были притоны и флэты
для системных людей. Хиппи курили травку, изредка баловались чем-то более забористым, погоняли по жиле черного, загружались аптекой.
Советские хиппи совершали трипы в страну уголовно наказуемого кайфа, но это была не самоцель. Гораздо больше было тех,
кто любил музыку, разговоры, встречи.
В колониях наркотики были; однажды
вся зона оказалась под кайфом и не вышла на работу.
Примерно в то же самое время произошло крупное хищение с таллиннского
фармзавода тысячи ампул с какой-то дрянью.
Пэтэушники и школьники смотрели мультики, нанюхавшись клея; студенты и хиппи
передавали по кругу беломорину с тлеющей коноплей,
зэки глотали колеса и гоняли черного; картина была мирная и под контролем.
Лечебниц для наркоманов не было. Их часто отправляли в Среднюю Азию – на переломку. Там, в спекшихся песках, в страшных корпусах психолечебницы, наркоманы переламывались (если не
умирали, конечно). Богатое советское государство оплачивало перелет трех
человек, двух из них туда и обратно. Два милиционера и наркоша
в наручниках.
В нынешней Эстонии до 30 процентов
заключенных употребляют наркотики. На лечение в Среднюю Азию никого не
направляют, дают за солидные деньги методон – вот и
всё. По самым приближенным подсчетам (надежной статистики нет, а советская утеряна), в Советской Эстонии было от двух до
трех тысяч наркоманов. В нынешней от десяти до
тридцати.
В Канаде и Польше основной наркотик
– марихуана, в Эстонии – героин.
Когда-то немцы придумали героин для
подавления кашля. Полусинтетический опиат долгое время был в тени, уступая
морфию и кокаину, опию и конопле. До начала 70-х годов даже не был запрещен в
Европе. Хиппи, ветераны Вьетнама и Вулстока –
воспели героин и ЛСД в своих диковатых опусах. В
СССР варили черный (технический) героин, от которого гораздо реже помирали,
чем от чистого афганского. Ветераны Великой
Отечественной снимали боли морфием, и не в подвале с мокрицами, а легально,
реализуя свое право на наркопакет. Солдаты и
студенты боролись со сном посредством амфетамина,
бродяги и хиппи, алкаши и зона часто сидели на аптеке, то есть
антидепрессантах. Школьники и пэтэушники совали голову в пакет и вдыхали пары
клея или аэрозоля. Развратные цеховики, дети
советской элиты, проститутки очень высокого полета – баловались дорогим
коксом.
Что изменилось? В Таллинне бывают в
моде кокаиновые parties (вечеринки). Примерно в том
же составе, что и двадцать лет тому назад. Теперь их участники – банкиры,
государственные советники, предприниматели, структурные охранники, эскорт
леди. Простая молодежь курит шишки, дешевую часть индийской конопли;
занимается этим лет с 13-14-ти. В дискотеках в ходу фен, экстази
и айс. Мотивы у школьников экономические. Билет в
дискотеку дорогой, а устаешь быстро. Чтобы оттянуться на эти деньги как
следует, принимаешь экстази или амфетамин.
Это дешевле спиртного, даже пива. Дискотеки бывают разные. Самые
наркотные идут в заброшенных цехах – под техно с лирикой.
Экзотические ЛСД, мескалин и прочие галлюциногены – аутсайдеры эстонского наркорынка. Когда появились устойчивые местные
деньги, через таможню пустили пробную партию товара: мел в пакетиках. Чтобы
проверить прозрачность границы. Потом началась маркетинговая операция по
переводу бывших советских опиоманов
на более дорогой и качественный товар. Почти одновременно в Калининграде,
Петербурге, Таллинне, Нарве, Москве, Череповце, Екатеринбурге и Владивостоке
из продажи исчезли маковая соломка и появился по
цене бутылки плохонькой водки серо-бело-желтый порошок героина. Если верить
специалистам, маршрут выглядит так: Калининград - Рига - Таллинн -
Санкт-Петербург. Это на Северо-Западе бывшего СССР.
А в Екатеринбург наркотики попадают из Афганистана через Среднюю Азию.
ЭКОНОМИКА
Героиновые деньги быстрые и легкие.
Это привлекает молодежь. Дилер из среднего звена может заработать 50-60 тысяч
крон в месяц (3000 долларов). Руководитель – более ста тысяч крон. Совсем теневой шеф – очень большие деньги. Меньше всех
зарабатывает уличный или общажный продавец: до 10
тысяч крон (500 с небольшим долларов). Средняя
зарплата в Таллинне, если не брать банковскую и
парламентскую – 300-350 долларов. В Нарве, наверное, 200 долларов. На еду на
одного человека уходит в месяц примерно 100 долларов, на однокомнатную
квартиру – 70 долларов, на транспорт 30-50 долларов. На содержание автомобиля
100-200 долларов, на табак и алкоголь, одежду и обувь – что останется от
зарплаты.
Месячный оборот от торговли героином
составляет в Таллинне не меньше 8 миллионов крон. Платные парковки приносят
городу больше. Примерно 70 процентов квартирных краж и краж из автомобилей
совершают героиновые наркоманы. Ещё – неимоверное количество краж из
магазинов и супермаркетов. Системный наркозависимый
потребляет в месяц героина на 20-30 тысяч крон – на сумму равную средней
парламентской зарплате. Где взять такие деньги? Я знаю паренька, который
вынес из дома за три своих героиновых года вещей и ценностей почти на 10
тысяч долларов. Доза героина стоит 70-100 крон. Русские чаще всего растворяют
порошек в воде и пускают по вене, эстонцы
предпочитают нюхать. В 1998 году в Таллинне среди опийных наркоманов было 95
процентов русскоговорящих и 5 процентов эстонцев, сегодня, соответственно, –
80 и 20 процентов.
Героин пришел в Эстонию и покорил ее
в 1998 году. Кривая по ВИЧ пошла вверх. В Нарве началась эпидемия.
Правительство сделало вид, что это узкая и частная проблема. Медиа, русскоязычные и
эстонские, занялись социальной критикой. И шило прорвало мешок. Вот данные по
Эстонии:
В 1999 году – 12 ВИЧ-позитивных;
В 2000 году – 390 ВИЧ-позитивных;
В 2001 году – 1474 ВИЧ-позитивных.
Главная причина – общий шприц с
наркотиком. Можно раздать всем по тысяче шприцев, но все равно будет общий,
передаваемый по кругу. Русским детям нужен разделенный кайф,
нужна иллюзия любви и дружбы. В мире, где почти все считают тебя чужим,
обязательно появляются группы, в которых утоляется жгучая жажда быть нужным.
Ненужные никому стали нужными наркодилерам, полиции,
врачам, специалистам. В этой круговерти героем стал героин, а не заживо
гниющие душой и телом несчастные подростки.
Сто с лишним организаций занимаются
в Эстонии проблемой наркотиков и наркомании. Но в судорожных компаниях нет ни
системы, ни сюжета. Усилия разрозненны и не координируются. ВИЧ-позитивные в возрасте от 15
до 25 лет – не работники, не отцы и не матери в мелеющей людьми Эстонии; вот
почему всполошились. В основном, это русскоговорящие, и
среди них уже появляются те, кто носит с собой зараженный шприц и колет из-подтишка танцующих в дискотеке – мстит. Это уже
терроризм обиженных.
ЧТО В ЭСТОНИИ ПРОТИВОПОСТАВЛЯЮТ НАРКОТЕРРОРУ
Что можно предложить юноше вместо
героина? Учебу, работу, полноценное гражданство, все права,
спорт, семейную жизнь, хобби, общественную деятельность, бизнес, политику,
культуру...
Эстония находится в поясе этнонационализма. У населения на руках паспорта трех
цветов. Синий – паспорт гражданина Эстонии, красный – гражданина России,
серый – лица без гражданства, иностранца. Скучно и противно оказаться в
карликовой утопии Белого корабля, хлыстов, вивисекторов и скопцов. Самое
простое – бить по рукам мелких уличных дилеров, вламываться в вонючие норы опустившихся аутсайдеров, а вот как изъять из
обращения наркоденьги, которые давно стали частью
общей кровеносной системы эстонской экономики? Как вдохнуть жизнь в
дряхлеющую маленькую страну, в которой основной работник - женщина с
зарплатой 100-300 долларов? Девушки и женщины кормят пенсионеров, старух и
стариков, детей, потерявших работу мужчин. Когда им рожать?
Таллинн потихоньку становится
европейским городом. Много ли надо полумиллионной столице, чтобы выглядеть comme il faut?
Крошки с богатого европейского стола падают постоянно. Таллинн строится в
долг. Красивый северный город, на улицах стайки жизнерадостных молодых людей.
Они живут в мире, в котором нет героина и проституции, нищенства и
безработицы. Им плевать, за чей счет они живут. Они берут от жизни все, что
могут. Щебечут бойко и одинаково плохо на трех-четырех языках. Хорошие
молодые люди, спортивные, хваткие, жесткие, улыбчивые, расчетливые. Только с
совестью у них плоховато. Кто вернет деньжата инвесторам Эстонии? Девушки,
женщины, наркоманы...
«Нарвская Газета»
|
